Дефектолог Анна Водогрецкая работает с детьми с особенностями развития и тяжелыми заболеваниями, которых фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам» привозит на летний отдых в реабилитационный центр. Анна рассказала, что дает детям этот лагерь.
- В чем заключается твоя работа как дефектолога?
- Это психолого-педагогическая работа с детьми. Обучение, психологическая поддержка и подготовка к жизни в семье. Большинство детей - даже они числятся в шестом классе - не могут читать, считать, писать, и моя задача за эти три летних месяца их подготовить к школе. Если дети у нас на лечении в течение года, а не только летом - это более глубокая педагогическая работа. Мое образование позволяет мне индивидуально подходить к каждому ребенку, выбирать методики и варьировать. Допустим, если сегодня ребенок не хочет заниматься именно по этому предмету, мы попробуем завтра. Но тот пласт, который надо сделать и пополнить - мы его в любом случае сделаем.
Дети должны наиграться, иначе развитие не пойдет. Дети с ДЦП у нас ползают, они не сидят просто так в кресле. Потому что ребенок не пойдет, пока не поползает. В детском доме нет индивидуального подхода, а у нас одна няня работает с тремя-пятью детьми, и она успевает всех охватить в течение дня. Кого-то поставить постоять, кого-то на спортивную площадку завлечь. У нас есть мальчик Влад, его страсть - ловля рыбы. Он третий год к нам приезжает и привез в этом году свою удочку. Для него это как воздух. Если он день не половит рыбу, у него начинается ломка. Вот он ходит на пруд и ловит рыбу, за ним мальчики подтягиваются.
Дети доверяют мне и рассказывают о своих проблемах, о своих переживаниях, обо всем мы можем спокойно поговорить. И если появляются потенциальные приемные родители, психологически готовлю ребенка к усыновлению, чтобы он принял семью и адаптация прошла плавно.
- Лето заканчивается, и дети уезжают обратно в детский дом. Происходит ли откат назад в развитии?
- Смотрю на детей, которые приезжают несколько лет подряд - отката не вижу. Мы не делаем из детей инвалидов, даже если ребенок на коляске, он участвует в нормальной жизни. То тепло, любовь, забота, уважение к ребенку как к личности... Они здесь получают своеобразный «волшебный пинок», у них есть стремление, мы много работаем над тем, кем они хотят стать, к чему стремиться. Маленькие дети тоже. Вот у нас есть Русланчик - ну чудо ребенок, просто изумительный. И когда он впервые приехал, видно было, что его там не догладили - он ластится, ему тактильных ощущений не хватает. Естественно, мы с утра до вечера этим и занимались - погладим, обнимем, приголубим. Я не знаю, я не могу отвечать за детские дома. Но я вижу, что он не откатил назад. Он говорит, что он в течение года вспоминал и ждал лето, когда он сюда опять приедет. Старшие ребята нам рассказали: когда им под Новый год объявили, что летом они приедут в детский лагерь, они почти на чемоданах сидели. Для малышей, я думаю, мы тоже островок надежды, какого-то будущего, тепла. И хочется, чтобы у них было это тепло, любовь.
- Как ты решила стать дефектологом в фонде?
- На лето мои собственные дети уезжают, и у меня есть вот это невостребованное - не выплеснутая энергия, любовь. Мне очень нравится. И самой это необходимо - они тоже учат жить, учат принимать. Посмотришь и думаешь - в твоей-то жизни все хорошо, и у тебя есть возможность кому-то помочь. Например, у Гали стояла умственная отсталость, но на комиссии, которую организовал фонд, ее сняли, и она в семье сейчас. Это реальная помощь. Такая задача - дать им по максимуму и устроить в семью - вот тогда мы не зря существуем.
В прошлом году у нас взяли в семьи рекордное количество - 23 ребенка, и Галю тоже. Ей было 9 лет - она не умела считать, ничего не знала про окружающий мир. Все - сейчас гениальный ребенок, в чем мы не сомневались. У нас каждый ребенок гениален - каждый по-своему и в чем-то своем. Главное - найти эту сильную сторону.
- Какие истории больше всего запомнились?
- Мы очень сильно переживали за Настю, она у нас была два года назад, поступила с диагнозом ДЦП, причем сложном. Когда привезли ее, выяснилось, что она еще и не говорит. ДЦП настолько запущенный, что у нее спастика - не могли ее разжать никак. Начали проводить и беседы, и игры, и массажи. Ребенок очень долго не мог открыться и довериться взрослым - вообще никому. Дальше во время наших встреч ребенок начал раскрываться, мы ее заново учили говорить, и у нее сначала была каша во рту. Ничего нельзя было разобрать. Но она за короткое время быстрыми темпами развивается и начинает рассказывать ужасы, которые происходили у них в детском доме. Как к ней относились: ее могли на целый день поставить в угол - инвалидное кресло загоняли, поворачивали к углу и говорили: ты инвалид, всячески оскорбляли. И ребенок замолчал, потому что кому-либо жаловаться она не видела смысла.
И вот детский дом затребовал ее обратно, потому что ее надо было пристроить в дом престарелых, откуда ее вообще потом нельзя было выцепить никак. Мы плакали, потому что девочка раскрылась - она улыбалась, а раньше у нее улыбка была нервная. Она играла, разговаривала, она даже мне помогала в занятиях с маленькими детьми, их учила. Очень хорошая смышленая девчонка. Она научилась очень красиво раскрашивать картинки, учитывая, что у нее тряслись руки, она научилась раскрашивать, не выезжая за границы. Она так старалась, и болтушкой такой оказалась. И когда она узнала, что мы обязаны ее в детский дом вернуть, она просто плакала и умоляла: не возвращайте, оставьте меня здесь.
Эта история хорошо закончилась - ее взяли в семью. Она помнит нас, мы для нее стали действительно семьей, ее никто тут не обижал, наоборот, каждому ее достижению очень радовались. На самом деле мы живем маленькими семейками в одном большом доме. Нянь мы тоже берем на весь период, чтобы они не менялись, чтобы у детей не было стресса. Адаптацию никто не отменяет, но они быстро справляются, привыкают. Каждый потом рассказывает свою историю - у кого-то какие-то страхи, фобии, с этим мы работаем - и потом в конце лета, честно говоря, жалко их отдавать.
На днях Кристина, ей 16, подошла, признавалась в любви. В прошлом году она приехала, я диагностировала у нее педагогическое отставание, мы занимались с ней все лето. Я старалась максимально те пласты, которые отсутствуют, заполнить. И она призналась, что благодаря занятиям она поступила в колледж, о чем она раньше не могла мечтать. Опять же, у нее самооценка была заниженная. В этом году смотрю - все в норме, все хорошо.
- Есть что-то общее у всех детей, которые приезжают из детдомов?
- У всех - проблема с доверием к взрослым как таковое. Все их выкрутасы - на самом деле это проверки, на что способен взрослый, можно ли ему довериться. И самое важное в работе с детьми - это найти контакт, стать и другом, и авторитетом в одном лице. Чтобы они просто могли выполнить нормальную просьбу, и не надо было бы повышать голос, угрожать - это не приветствуется. Чтобы достаточно было просто попросить. Это проблема доверия - неважно какой возраст. Большинство детей помнят, как они попали в детское учреждение, по какой причине, к сожалению, помнят. Чаще всего это лишение родительских прав по пьянке, либо даже наркотики. У нас был мальчик, который рассказывал досконально, как что делается.
На самом деле, в этом и есть азарт жизни - взять сложного ребенка и постараться его максимально обнять, максимально изменить, поправить и физическое, и психологическое здоровье. Я по себе уже могу сказать - когда еду в Москву работать с «обычными» детьми, мне с ними не так интересно. Он все знает, он все может - нет того предела, который ты можешь переступить. А здесь ты бросаешь вызов судьбе - ты либо справишься, либо не справишься. У нас была Нина, ее тоже взяли в семью - я плакала после занятий, когда мы проходили цвета. Она просто не могла их запомнить. А когда мы буквы с ней учили - я помню, после цветов, боже мой - ничего, научили. Через слезы и пот. Когда ребенок чего-то добивается, у нас прямо бывают крики радости, обнимания, когда ребенок сам себя пересилил. Это самое лучшее. И если они даже не скажут спасибо, я знаю, что внутренне они очень благодарны.
Этим летом в центре живут, отдыхают, учатся и набираются сил в перерывах между операциями и лечением более 50 детей-сирот из разных регионов - подопечных проекта «Дети в беде». Проект существует за счет пожертвований. Вы можете помочь детям, перечислив любую сумму на счет фонда, в назначении платежа указав: «Проект Дети в беде».
